Так хочется стать порой богемной дамочкой. Что б восточный разрез глаз, и торчащие ключицы. И маленький рост с огромным недобором веса.
Ходить на выставки, и морщить носик «Какое виденье! Чувствуется авторский стиль!». И не просто бросать слова на ветер, а правда понимать.
Что бы носить платье-футляр, обязательно черного цвета. И массивные серебряные серьги с янтарем. И крупный браслет на запястья. И понимать, что смотришься девочкой-подростком.
Так хочется стать богемной дамочкой. Строчить стихи километрами, и читать их друзьям-художникам со сцены. Выслушивать похвалы и комплементы, а потом ощущать, что тебе шипят в спину. Пить шампанское, и кофе с коньяком. И на утро не маяться похмельем.
А ночью, завернувшись в шелковый халат бродить по пустой квартире-студии в муках творчества. И утром трепаться по телефону с подругами «Ах! Бессонница, и стихи не выходят!». Поехать в Питер за вдохновением, и … не найти. И совсем отчаяться.
И впасть в пафосную депрессию, страдать и ждать весны. А когда придет весна – влюбиться в молодого поэта. И посвятить ему поэму! А еще лучше две!
И гулять с ним по ночному городу. Купить ему дорогой костюм. Вывести его в свет, а потом оказаться брошенной. И снова писать! И снова бродить в одиночестве.
А потом на презентации своей собственной книги увидеть его. И со сцены сказать, что эта книга – ему посвящается. И гордо уйти, в своем черном платье-футляре, звеня серьгами! И может быть, обронить в толпе свой браслет.